читать дальшеВчера пополудни я убил ангела - мальчика со слепыми синими глазами. Его посадили за большое черное фортепиано, положили руки на клавиши, и он стал играть специально для меня. В большом, просторном зале нас оставили одних.
Для него я был профессором, пришедшем из филармонии, чтобы послушать его исполнение.
Для меня он был всего лишь новой целью, полученной два дня назад в сером конверте.
Стрелки часов подходят к двенадцати.
С первым ударом часов я тихо подхожу к нему. Он слышит мои шаги, но не перестает играть. Его невидящий взор направлен прямо перед собой и отражается в зеркале, висящем за инструментом.
Со вторым ударом я расправляю в руках эластичную удавку. Мне кажется, что он смотрит на меня печально и устало.
На третий удар я не могу отвести глаз от его худенького и больного личика. Он очень слаб здоровьем.
На четвертый удар я вспоминаю слово из полученного письма - " Помеха". Этот ребенок кому-то помеха, маленькая худоплечая преграда.
На пятый удар я осознаю свою слабость перед этим существом. Но рефлексы, выработанные годами, заставляют меня опомниться.
На шестой удар я резко стягиваю его тоненькую шею. Он глухо охает, резко оборвав мелодию.
На седьмой удар я смотрю, как его отражение беспомощно цепляется за петлю пальчиками, а большие слепые глаза широко распахнуты от удушья и страха. Он крутит голову в стороны, не понимая что происходит.
Я закрываю глаза и отсчитываю три удара. Он перестает дергаться у меня в руках.
На одиннадцатый удар я открываю глаза и вижу, что он уже не дышит. Голова склонена на бок, рот приоткрыт, но глаза, как и раньше смотрят прямо и грустно.
С двенадцатым ударом мне становится легче.
Где-то высоко в небесах свободно и легко хлопает крыльями ангел, падший однажды с неба.
Освобожденный от земных пут, он рвется к долгожданной свободе.